До Москвы четверо «возвращенцев» (а Алекс тоже считал себя таковым, поскольку его семья жила именно в этом времени) добрались уже в начале июня. Специальным литерным поездом.

Эрика встретила его на перроне. С Иваном, который стоял рядом с матерью, и Магдаленой, сидящей на руках у нянечки. Когда Алекс спрыгнул с вагонной подножки и шагнул к ним, Эрика качнулась вперёд и, вцепившись затянутыми в изящные перчатки руками в лацканы его пиджака, прижалась к нему, тихо прошептав: «Вернулся». И Алекс понял – да, он вернулся домой…

За этот день Борис Львович Ванников вымотался так, как нигде и никогда до этого не выматывался.

До Москвы они добрались ещё два дня назад. И если Александра встретила его семья, то их троих – очередная охрана. И Фрунзе. Нет, в общем встреча прошла хорошо. Михаил Васильевич обнял всех троих, поблагодарил за сделанное и сообщил, что им даётся несколько дней на отдых и приведение себя и мыслей в порядок, после чего последует их доклад руководству страны. И только после него они смогут отправиться к семьям. Сразу после этого их посадили в машины и увезли куда-то за город, где они и провели эти три дня. Отсыпаясь, отъедаясь и не столько готовя, сколько окончательно шлифуя свои доклады, работать над которыми все трое начали ещё во время морского перехода. А сегодня утром их троих – чистых, выбритых и облачённых в новые форму и костюм, снова погрузили в машины и доставили в Кунцево, где всё и началось. Причём началось именно с него…

Первоначально Борис Львович, которому выпало докладывать первым, сделал общий обзор состояния советской промышленности. Причём этот обзор основывался не только на тех данных, которые имелись на данный момент, но ещё и на тех, которые удалось собрать в будущем. И сделан он был по имеющимся там, в будущем, методикам, о которых здесь пока ещё и слыхом не слыхивали, и с использованием программ компьютерной обработки данных. Впрочем, что такое компьютеры, здесь, похоже, знали все присутствующие, поскольку вопросов по этому поводу не последовало.

Так что первая часть его доклада прошла спокойно. А вот когда он перешёл к конкретике и предложениям – пришлось изрядно понервничать. Потому что часть его предложений была выслушана с большим скепсисом.

– …Значит, вы настаиваете, что разворачивать производство привезённого вами турбореактивного двигателя пока не стоит? – скептически уточнил Киров.

– Совершенно верно, – упрямо кивнул слегка вспотевший докладчик. – Серийно производить его мы ещё довольно долго будем не способны. Например, потому, что у нас просто не производится более половины потребных для него материалов! Не говоря уж о технологиях обработки деталей требуемой степени точности. Так что попытка развернуть его производство сейчас будет даже вредной. Потому что, если мы начнём предпринимать какие-нибудь серьёзные усилия по его разворачиванию, информация об этом точно утечёт за рубеж и, несомненно, заметно ускорит работы ведущих технических держав по разработке собственных подобных двигателей. Вследствие чего совершенно не факт, что мы сумеем развернуть производство реактивных двигателей первыми. Просто потому, что эти страны на нынешний, тридцать пятый, год пока технологически более развиты. Так что я рекомендую сначала заняться именно разработкой и налаживанием производства необходимых материалов, а также созданием технологической базы как для исследовательских и опытно-конструкторских работ – испытательных стендов, средств неразрушающего контроля на основе ультразвуковых или рентгеновских излучателей, сверхзвуковой аэродинамической трубы в конце концов, и только потом, когда всё это будет создано, вплотную заняться уже созданием и освоением производства того двигателя, который наши конструкторы смогут разработать на базе привезённого нами Р-95. Потому что полностью повторить его они точно не смогут.

– А столь масштабные изменения в производстве материалов разве не привлекут внимания за рубежом и не заставят их насторожиться? – спросил Бухарин.

– Не думаю, – мотнул головой Ванников. – Производство новых материалов вполне можно объяснить задачами модернизации уже имеющихся поршневых двигателей. Вот, например, в первую очередь вследствие использования более прочных и термостойких материалов к концу сороковых в той реальности, которую мы покинули, удалось достичь ресурса модернизованного варианта нашего АМ-33[67] со взлётной мощностью аж в две тысячи сил, в целых четыреста часов[68]. Да и ту же лицензионную «Испано-Сюизу»[69], производство которой освоили в Рыбинске, с новыми материалами можно будет довольно быстро довести до мощности в тысячу сто, а то и тысячу триста или даже более сил. Причём сохранив вполне приличный ресурс. Турбореактивный же пока следует очень тщательно изучить. Не торопясь и основательно. Причём лучше не в каком-нибудь уже существующем моторном КБ, а в специально созданном и с максимальным режимом секретности. Возможно, даже будет лучше его вообще в живом виде нашим конструкторам-двигателистам не показывать. Все материалы предоставить, а сам двигатель разобрать, изучить, причём с разбором даже неразъёмных деталей и с разрушающим исследованием материалов, а затем ликвидировать. Тем более что самым разумным будет не ограничиваться авиационным направлением, а сразу начать разработки и судовых, и стационарных турбин подобного типа. Для наших турбинщиков это будет ничуть не сложнее, чем для конструкторов авиадвигателей, потому что из всех современных энергетических установок турбореактивный двигатель по конструкции ближе всего именно к судовым турбинам.

– А что с производственной базой?

Ванников пожал плечами.

– Кое-что можно заказать в той же Швейцарии. У нас с ними вроде как вполне себе хорошие торговые отношения. Да и, если ситуация в мире до сорок первого года будет развиваться по тем же, так сказать, лекалам, некоторые станки можно будет получить и в Германии. Ну, в рамках торгового договора, заключённого одним пакетом с Пактом о ненападении. В той реальности, в которой мы были, это сделать вполне удалось. Так что не думаю, что в новом такте расширение списка оборудования составит какие-то серьёзные трудности. Но в Германии это уже для разворачивания серийного производства. Оборудование для опытного – это только Швейцария. Или США.